Девятый месяц беременности. Беремен...

В детстве очень часто ездила в загородные лагеря. И вот однажды в одном из лагерей у нас был мальчик, сын нашей воспитательницы (четыре года). Мы очень удивились, когда услышали, что он называет её Елена Николаевна. Когда мы спросили, почему он не называет её мамой, он выдал ответ, который до сих пор вызывает у меня чувство гордости за этого мальчишку: "Потому что остальные дети будут скучать по маме".

Всегда дожидаюсь темноты, чтобы почитать. Днём нет того волшебства, которое есть ночью. Хочется окунуться полностью в этот сладкий мир грёз и спокойствия, который манит своим очарованием. И весь этот мир приходит ко мне только вечером. Днём хочется веселится и зажигать, а ночью я ощущаю лёгкую усталость, но весьма приятную. Темень на улице помогает понять мне героев книг, авторов песен. Ночь - это моя романтика. Ночь - это моя маленькая меланхолия.

Рано забеременела. Хотела делать аборт, отец любимого очень поддержал, и решили, что буду рожать. Расписались. Свекор очень ждал внука. Чуть ли не на руках носил, боготворил, считал дни до родов. На 8 месяце в один из дней узнали, что свекор умер на севере (работал там) — отравился. Похоронили второго, а пятого я родила. Не могу описать свои чувства: дикая боль оттого, что он никогда не увидит своего внука. Когда поднесли сына ко мне, я разрыдалась — сын копия дед! Очень похож!!! По вечерам, смотря на сына, плачу...

Однажды я пришла с работы домой и обнаружила маму на полу в ванной на плитке, она была бледная и сама на себе не похожа. Я кинулась к ней: — Мама, тебе плохо? — Мне хорошо, тут так прохладно, — ответила она. В этот момент я заметила рядом с ней тазик с чёрной зловонной жидкостью. Когда я поняла, что это, меня прошиб холодный пот. Я бросилась за телефоном, чтобы вызвать скорую. В тазу была кровавая рвота. Пока ехала скорая, меня трясло, я умоляла маму не умирать. Скорая приехала быстро, но сделать они ничего не смогли, так как пульса уже почти не было, и невозможно было найти вену, чтобы поставить капельницу. Она умерла у меня на глазах. Врачи сказали, что спасли бы её, если бы я хоть на полчаса раньше пришла. Мама часто снится мне. Во сне она живая и здоровая, и я всегда радуюсь, что она жива. Во сне я счастлива, а когда просыпаюсь, реву белугой от осознания, что это всего лишь сон. И время не лечит.

Как-то раз папа пришёл с корпоратива пьяненький. Включил телевизор, а там концерт его любимого исполнителя. Мама уже спала, поэтому он пригласил меня на танец. Тогда это было так странно. Мы с папой не были как-то близки, но тот вечер я сейчас вспоминаю с особой теплотой.

Набухалась на корпоративе так, что пришлось уволиться. Прыгала на нашего женатого начальника и кусала его за соски. Уже полгода не пью. Если предлагают алкоголь, в ту же минуту открываю на телефоне его фото — 65-летнего, 150-килограммового и лысеющего принца. Сразу отбивает. Моё личное кодирование.

Живу в Сибири и зима у нас тут дай Бог: и сугробы и -30, все, как надо. Гуляю с собакой. Тут, она пропадает из виду, смотрю, роется в сугробе. Подхожу и слышу какой-то писк. Сердце в пятки ушло, когда я обнаружила там мешок со щенками. Пулей лечу домой, а там сын (6 лет). Достаём бедолаг из мешка, двое мертвы. Сын кричит "нет, нет, они просто замёрзли" и начал проводить с ними какие-то манипуляции. Растирал, что-то делал. И они подали признаки жизни. Мне кажется, я воспитываю хорошего человека

На работе есть девочка, которая до зеленых слюней напивается на каждый корпоратив. Всегда с веселыми историями: засыпает прям за столом, с кем-то дерется, целуется. После над ней все угорают, а она злится и обижается, но бухать не перестает.

Мне было 15. Я отдыхала в лагере в отряде с каратистами. В один из дождливых вечеров, когда на улицу не выйдешь, а в корпусе сидеть скучно, тренер обучил нас, сопливых девчонок, приёмам самообороны. Было весело и очень смешно. Мы не воспринимали всё всерьёз. Сейчас мне 33, я мать двоих детей. За плечами три нападения отморозков на улице. Ни в одном из них я не пострадала благодаря тому дождливому вечеру и человеку, который не пожалел пары часов своего свободного времени.

Помню, как ходил в школу в первом классе пешком без родителей, нужно было в трёх местах переходить дорогу, район неблагополучный был, зимой ходил, было ещё темно, а я шёл и смотрел на звёзды, телефонов не было. Это был 1994 год. На улице гуляли лет в шесть-семь — мог целый день во дворе не появиться на глаза. Зато лет с 13 началась гиперопека со стороны матери: "На борьбу хочешь ходить? А вдруг там тренер вас, мальчиков, тискать будет?", "День рождения отмечать с друзьями — нет, пить будете, женишься ещё".