Когда мама отводила меня в детсад,я...

В детстве я жутко боялась щекотки. Мой дядя сажал меня себе на плечи, крепко держал за ноги, а мама подкрадывалась сзади и начинала меня щекотать. Вырваться от этих садистов было нереально. Так и мучили меня, пока у дядьки не заболела спина.

В детстве никак не могла понять, почему духи называют "туалетная вода". В 4-летнем возрасте я осознала, для чего они нужны. И стала тайком распылять их в туалете, как освежитель воздуха. Выбор пал на самые элитные мамины духи, из Франции. Которыми мама пользовалась только по праздникам. Когда духов стало мало, жопа стала чувствовать приближающийся ремень. В голове новая идея! Залила во флакон, в котором снимался распылитель, воду из унитаза. Чтобы мама не узнала. Ремня я получила под Новый год...

Мой друг рассказал, как он учил свою девушку порядку. Он засовывал все ее разбросанные лифчики, колготки и трусы к ней в сумку. Я представляю картину, когда она приходила на работу и доставала вместо документов колготки/нижнее белье. Она — юрист!

Все хотели стать в детстве космонавтами, я сделал чуть больше. По логике шестилетнего пацана: лето > деревенский туалет > отличный космический шаттл > мысль такая, что, возможно, взлетит > газеты и спички > газета в трусы да побольше; спички в руки > устроился понадежней, ибо ремней безопасностей нет > пару чирков и жжём газету, запиханную в труселя, с мыслью: «Поехали!» И вправду поехал, но только в травмпункт... Мечту исполнил, врачей развеселил, родителей взбодрил.

У моего мужа до нашего брака была девушка. Как он говорит, никакой любви там не было, даже не жили вместе. Но забеременела от него и решила оставить ребёнка. Девочка выросла, и там даже ДНК тест не нужен — и так понятно, что его. Он их финансово обеспечивает полностью. Мы вместе любим покупать девочке в подарок красивую одежду, но его мама не знает, что у неё есть внучка. Девочке уже 10 лет. Мы со свекровью в хороших отношениях, но сказать ей не могу. Муж тоже почему-то не решается.

У нас с братом три года разницы. В детстве его любимой игрой было меня подразнить, а мне нравилось строить ему мелкие пакости. На самом деле мы были близки и такие отношения были частью игры. К сожалению, родители так не думали, поэтому за ссоры и стычки нас стали наказывать, чаще всего поркой. Видимо думали, что ремень сблизит нас с ним. У мужа с сестрой такая же разница. Они также воевали и строили козни друг другу в детстве. Только их родители никогда ни во что не вмешивались, их позиция была - разбирайтесь сами. И что мы имеем сейчас? Муж за сестру порвет любого, она отдаст ему последнюю рубашку. А вот мы с братом чужие люди. А родители не перестают удивляться как же так получилось, они же приложили столько усилий, чтобы нас подружить.

Лет в пять я твёрдо решила, что раз мама не разрешает мне не спать днём, то я ухожу. Взяла пакет, собрала все свои колготки и трусы и вышла из подъезда. Мама попрощалась со мной и закрыла дверь. Так как за дом мне уходить не разрешалось, я посидела на лавочке, заглянула за дом, где была оживленная дорога, и понеслась домой. Мама, конечно, пустила, сказав, что это у меня наследственное, потому что в моем возрасте папа неделю жил в картонной коробке на лестничной клетке.

В пубертатном периоде мама долго не хотела замечать, что я выросла, и моя грудь тоже. До третьего размера. Я стала стесняться своей груди и в школу надевала по две майки под блузку. В 15 лет у меня появился первый лифчик от бабули-соседки, которая подарила мне его. Он был новый, ее дочери он не подошёл. Как же я была счастлива. Мой первый лиф! Но до сих пор не могу понять свою маму.

После смерти мамы отец женился повторно. Мачеха любила меня больше, чем папа. Но я всю жизнь ненавидела мачеху и в порыве гнева часто била по больному — обзывала её бесплодной. Она больше всего обижалась, когда я не разрешала ей ухаживать за моими детьми, а я радовалась, когда она чуть ли не плакала из-за моего отказа. Но именно эта женщина стала донором, когда я нуждалась в трансплантации почки. После операции, стоя на коленях, просила у неё прощения и впервые назвала мамой. Стыдно перед ней, и ненавижу себя.

В детстве мы с младшей сестрой думали, что у нас две мамы. Одна мама добрая, ласковая, печёт сладости и целует в щёчку перед сном. Вторая — злая, противная, от неё плохо пахнет, и, если она не ругается матом, значит, спит. Потом мы подросли, и всё встало на свои места. Мама-то одна, а вот запоев много.