Мы решили взять котёнка. Поехали к ...

У нас с сестрой в детстве были длинные волосы. У меня три волосинки в шесть рядов, у нее густенная копна, которую она ооочень не любила расчесывать. Мама, по утрам раздирая колтуны под крики и вопли малой, грозилась обрезать её под ноль. Мне было жалко маму, и я, восьмилетняя самостоятельная девочка, отвела сестру в парикмахерскую и попросила короткую стрижку сестре сделать. Сделала маме подарок к празднику. Ой, ремень гулял по моей жопе и жопе сестры. Мне — за то, что без спроса отвела сеструху в парикмахерскую и потратила деньги, выданные на продукты, а сестре — за то, что не сопротивлялась. А потом еще и той тетке-парикмахерше влетело. Та отмазывалась, говорила, что старшая очень убедительно передала просьбу мамы подстричь)))

Всегда ржала над сценой в американских комедиях, где грудному младенцу меняют памперс, а он в это время струячит в своих родителей. Сегодня мне стало не до смеха — мой щенок так обрадовался мне с утра: прибежал на диван, плюхнулся довольный на спину и как звезданул мне мочой прям в глаз, когда я потянулась его погладить.

Лежала в больнице в двухместной палате. Я с годовалым сыном и семилетний мальчик. С виду обычный. Первый день проявлял интерес к новым постояльцам. Активно помогал с малышом. Во второй день стал шуметь, залазить на подоконник, говорить матные слова. Но, что больше всего меня удивило, когда я предупредила, что за маты бью по губам и побила, он смеялся. И по попе била он смеялся. Я поняла, что ему не хватает внимания. Мама к нему приходила. Быдловатая женщина в спортивном костюме. Она приносила ребенку чистую одежду, соки, и прочее. Мне показалось, что ее забота наиграна, но я решила, что какая-никакая но она мать. И это не мое дело. За день до выписки, мальчик сказал, что не хочет выздоравливать, а хочет болеть вместе с нами. Оказалось, что после больницы он возвращается в приют. Мама навещает его по заявлению. Решается вопрос о лишении родительских прав, потому что мать два раза ткнула в отца ножом. Не смертельно, но на ноге у папы шрамы... К слову, ребенок смышленый. Читала ему сказки, досчитали вдвоем до 129, я подсказывала. Мы жили вместе 6 дней, и к пятому дню он сознательно помогал, не потому что я взрослая, а потому что мы были на равных. Он подавал мне памперсы а я подавала ему книжки и телефон, он ставил тарелки на стол, а я уносила их. Мы стали одной командой. Я даже скачала для него песню, с его слов "Стаса Михайловича - мы падаем на землю вместе мы" и слушали ее, хоть я терпеть не могу шансон. Но стоило увидеть как он улыбается и подпевает, и мне уже было все равно. Эта была история про то, что можно дарить любовь и внимание даже чужим детям, чтобы их хмурый мир стал чуть светлее.

Через речку от нашей дачи, куда меня отправляли на лето, был детский лагерь, куда ездила моя подруга. Я говорила бабушке, что у соседки, привязывала нитками сланцы к ногам, вещи в пакет и в узком месте переплывала реку метров так 70. Весь день тусила в лагере, вечером домой и так каждое утро три смены лагеря. Подружилась там со многими. Спалили меня только 1 сентября, когда мама уже новой подруги сказала при моей: - А, это та девочка, с которой вы в лагере вместе были? Мне было 12. Получила хорошо тогда)

У нас в институте была преподаватель - почетный житель города. Ей уже было за 70. На парах она пускала по рядам листок, и все писали свою фамилию. Кого не было, тоже записывали, а еще туда Ленина, Буденого, Киркорова, ну и… у кого на что фантазии хватало. Так она собирала эти листочки и смотрела, кто ходит на пары и кто был на экзамене, а кто нет. И вот конец года, а у нее, оказывается, Влад Сташевский на экзамены ни разу не явился! Отчислила! И повесила приказ! Хохотал весь институт.

Утро, суббота — долгожданный выходной. Проснулись с соседом от того, что рядом что-то квакает. Минут 5 не могли понять, что происходит, пока не открыли дверь. Каково же было удивление, когда под дверью сидела огромная зеленая жаба... Общага — мир волшебства))

У меня была однокурсница с сильным пороком сердца. Худая, бледная, не особо красивая. На занятия её водила мама и забирала. Будучи людьми взрослыми, никто над ней не смеялся, а наоборот жалели и оберегали. Предлагали донести сумку, проводить, подкармливали... Я считала это лицемерием и общалась с ней так же как с другими: ни разу не предложила помощь, звала с собой выйти покурить, пила при ней пиво, материлась и рассказывала о своих тусовках. Могла психануть на неё и послать на х, занимала деньги и возвращала через год. Вообще все меня считали бесчувственный сволочью по отношению к этой девушке. А она не общалась ни с кем кроме меня, потому что с её слов: только я считала её полноценным человеком, а все остальные своей жалостью вечно напоминали, что она инвалид и в чем-то ограничена.

Долго страдала от дневного и ночного энуреза. Родители почему-то считали, что я специально мочила трусики, им это надоело и в наказание купили подгузники большого размера, и в них велели идти к школьной подружке. Я как идиотка просидела у неё в гостях в курточке, прикрывающей мою попу, и боялась шевелиться, чтобы подгузник не шуршал. Мне уже 30 лет, я перепробовала все способы лечения, но болезнь иногда всё ещё возвращается. Каждое утро боюсь проснуться в луже.

Самый нежный комплимент получила в 17 лет от мамы. У нас был мой полугодовалый племянник, спал со мной на кровати. Сплю и сквозь сон слышу, как открывается дверь, секундная пауза и мамин умилительный шепот: "Ой, Боже мой!" — и уходит за фотоаппаратом. Оказывается, малыш ночью переполз на мою сторону, шлёпнулся мне на пузо, а я обняла и держала, чтобы не упал с кровати. И всё это происходило, не просыпаясь. Теперь есть милое фото в семейном архиве и слова: "Думаю, ты будешь прекрасной мамой".

Я в детстве хотела стать часовщиком. Казалось каким-то волшебным делом разбираться в мелких деталях и делать такие маленькие чудесные механизмы. Сейчас я ни разу не слышала "я учусь на часовщика". И все в ремонтах часов сидят в возрасте. И до сих пор они для меня волшебники наяву. Сидят в маленьких комнатушках, обвешанные часиками, часами и часищами, и творят чудеса. А через какое-то время состарятся, умрут, и некому будет починить нам часы...