Август. Гуляю в окрестностях Патрик...

Я девушка и у меня есть две квартиры, доставшиеся по наследству от мамы, одна в самом центре Москвы, другая чуть подальше. Когда со мной пытается познакомиться какой-нибудь парень или мужчина, то на вопрос-"С кем и где живешь"? Я выдаю свою любимую легенду, что живу в общежитии, папа дворник, а мама домохозяйка, а я работаю где придется. И знаете, ни один не выдержал. Все эти парни/мужчины испаряются моментально. А я так всегда говорю потому, что хочу проверить человека, да и просто знаю, что все они хотят сесть на чужую шею и чтобы было чем поживиться. А еще говорят, мол, девушки меркантильные.

Однажды в новой школе я случайно зашёл не в ту раздевалку. Так как я спешил, то, не глядя, сразу стянул с себя свитер и рубашку, а когда стянул, то офигел и увидел такие же лица у переодевающихся одноклассниц. Не успел извиниться, как меня оперативно скрутили, надели на голову спортивный мешок, стянули его и пинком под зад выкинули под смех появившихся физрука и парней. Не такой конец я фантазировал, когда представлял, что буду в женской раздевалке полуголым среди девушек...

Поехали с мамой в баню. Там большая очередь, 20 кабинок, а можно зайти по 3 человека. И к нам подходит девушка и говорит: "Может быть, вместе зайдем? Я одна, сейчас много воров, воруют при выходе одежду, телефон. А вы не похожи на воров". Мы улыбнулись и согласились. Мы с мамой быстро искупались, вышли и поехали домой. Дома мама дает мне футболку: "На, повесь футболку, она мокрая". А я смотрю, и это не моя… А в пакете еще и моя лежит. Капец, так стыдно не было никогда.

В студенческие годы собираюсь на встречу с подругой. Нарядилась, вся такая красивая, спешу на остановку, замечаю, люди на меня косо смотрят, а кто-то даже смеётся. Дошла до остановки, стою, маршрутку жду, смешки продолжаются. Я думаю, надо валить на другую остановку. За мной мужик привязался и что-то шепчет мне. Я ему: "Отвали", - он все равно за мной идёт и шепчет. Я опять его отшиваю, и тут он уже громко: "Девушка, у вас зад видно!" Оказывается, я в спешке юбку в колготки заправила.

Обожаю осень. Время года неопределившихся людей. Вот стоит красотка в босоножках на колготки, зато в пальто до колен. Вон идёт неподражаемая в сапогах с мехом и футболке. А у меня под пальто надет купальник, ибо в бассейне лень переодеваться.

В детстве была недолюбленным одиноким ребёнком и перед сном обнималась с подушкой, как будто она близкий человек. Сейчас мне 33, за спиной опыт, много прожитых лет и мужчин, друзей, путешествий; сын-подросток вырос и ему хорошо уже без меня. Вдруг заметила, что перед сном я, взрослая самодостаточная тётя, снова начала обнимать подушку, как в детстве, хотя живу с мужчиной. Одиночество вернулось. Грустно.

Моя бабушка не дождалась любимого из армии, вышла за другого, родила детей, а потом развелась и вернулась к бывшему. Моя мать изменяла первому мужу с десятками мужчин, со вторым мужем дважды разводилась и снова сходилась, а третий муж — её бывший любовник! Моя тётя год была затворницей мужа-иностранца, а потом 15 лет жила с алкашом. И эти люди учат меня жизни и злятся, что я не расстаюсь со своим любимым, который им не нравится! Даже если я разочаруюсь в нём, это будет моя ошибка!

Несколько лет назад летел из Москвы в Пермь. Был в самолёте парень,лет 18,с серьгой в ушах,джинсы с мотнёй,"петушиная" причёска,айфон 3GS–всё как полагается для "Московского мажора" того времени. И вот,когда мы прилетели,его встречает типичная русская семья. Мать,увидя сына,потеряла дар речи,а отец снял ремень с себя и начал его бить и громко кричать:"ты чего так вырядился? Быстро переодевайся,петушара,дома сожгу твою одежду,и как теперь в глаза людям смотреть". Аж за гордость берёт!

Первую татуировку сделала в 28 лет, до этого очень хотелось, но сильно боялась боли. Сейчас бью уже третью - тату по сравнению со стандартной чисткой лица или эпиляцией - ерунда, можно даже поспать во время сеанса. Теперь думаю, может, и рожать тоже не так страшно, как казалось)

С ужасом помню, как в детстве подхватила ротавирус в детском лагере. Положили меня в палату и заперли ее на ключ. А в палате было лишь одно ведро. Я умоляла дать мне второе, но меня игнорировали, хотя меня одновременно поносило и рвало. Приходилось или заблёвывать пол, или засирать жидким поносом. Раскорячиться, чтобы попасть обеими дырками, не могла. И медсестра приходила только раз в день, чтобы дать ужин, а потом от души дать мне тряпкой по спине или лицу, "засранке".