Поражаюсь нелогичности своей памяти...

Однажды, выходя из наркоза, я избила четверых: врачей, медсестёр… И убежала из операционной! Добралась до палаты, позвонила в полицию, сообщила о нападении. Потом звонила мужу, плакала. На экстренной операции врачи не рассчитали дозу наркоза и стали меня будить шлепками по лицу. Мозг, видимо, решил, что нужно обороняться. Потом ещё несколько дней в больнице мне было о-о-очень стыдно.

После смерти мамы отец женился повторно. Мачеха любила меня больше, чем папа. Но я всю жизнь ненавидела мачеху и в порыве гнева часто била по больному — обзывала её бесплодной. Она больше всего обижалась, когда я не разрешала ей ухаживать за моими детьми, а я радовалась, когда она чуть ли не плакала из-за моего отказа. Но именно эта женщина стала донором, когда я нуждалась в трансплантации почки. После операции, стоя на коленях, просила у неё прощения и впервые назвала мамой. Стыдно перед ней, и ненавижу себя.

Сидели как-то с подругами в баре, решили выйти на улицу, покурить. Была зима, холодно, скользко. Я стояла спиной к двери, слышу, что дверь открылась, и кто-то вышел, а через мгновение понимаю, что меня хватают сзади за ноги прям у ступней и тянут! Еле удержалась, оборачиваюсь, а там мужик лежит на земле. В ноль. Схватившись за мои ноги. Я смотрю на него ошалевшими глазами, но мужик не растерялся и выдаёт: "К коленям вашим, женщина!" — и после этого заползает обратно в бар, как ни в чём не бывало.

Мне было лет одиннадцать, когда мама родила брата. Когда отчим лежал на кровати, она легла рядом, положила между ними брата и так заискивающе смотрела на отчима взглядом, мол, какая мы семья. А я крутилась рядом и кусала губы от желания тоже лечь рядышком, чтобы меня тоже обняли и приласкали. "Иди погуляй!" — рявкнули мне. До сих пор помню то чувство, что я "лишняя".

Листаю фото одной девушки, она мне кажется симпатичной, уже думаю добавить и начать вести диалог, параллельно представляю, как пьем вино, раздеваю ее у себя дома... и тут чую запах своего продолжительного пука, смотря на ее улыбающуюся мне в глаза фотографию... Интерес пропал, теперь мы с ней, скорее всего, никогда не встретимся. Видимо, так устроен мой мозг, решивший, что шептуна пустила она. Ничего личного. Вот вам и пердёж, решивший судьбу.

Моя мама следила за мной когда я спала на одном диване с племянником, (ему 17, мне 22) проверяла, чтобы я одевала пижаму и не вздумала спать в трусах. Но когда ко мне приставал отчим (ему было 35, а мне 15), она не поверила.

В детстве жили на севере, зимой постоянно страшные метели и школы не отменяли. Меня всегда возили на машине, так как маме по пути. И всегда мы подбирали школьников других классов, кого встречали по дороге. Их довезли до школы в тепле, а меня никто и обидеть не смел, потому что подвозили мы и старшеклассников :)

Мои родители разведены, и росла я с мамой и отчимом. Не знаю, как они там делили бюджет, но еду покупал он. Однажды из-за того, что я пела, он наказал меня — запретил есть, якобы еду покупает он, и мне ее есть нельзя. Целый день стояла голодная в углу на гречке голыми коленями — за то, что пела, а его это раздражало.

Лет в 12 узнал о мастурбации и частенько этим занимался, когда был дома один, просматривая спрятанные папины кассеты с фильмами для взрослых. Продукт, получаемый в результате сего действа, вытирал покрывалом от дивана, на котором всё и происходило. Однажды мама решила постирать покрывало. Сняв его, она очень удивилась, что оно стоит колом. Мне был задан соответствующий вопрос, но я молчал, как партизан. Мама предположила, что я разлил йогурт, с чем я и согласился. Меня отругали, но мне кажется, что она всё поняла.

В детстве жила с отчимом и мамой. Жили в маленькой однокомнатной квартире, моё спальное место было огорожено шкафом, а спала я на старом диванчике, который вечно скрипел, пошатывался и вот-вот должен был отжить своё. Его чинили несколько раз, но пришёл момент, когда он совсем отказался выдерживать мой вес и рухнул прямо подо мной спящей посреди ночи. Помню, как я испугалась, хотелось плакать, но я зажала рот руками, боясь разбудить отчима. Сидела, давилась слезами. Шум разбудил только маму, которая прибежала проверить, как я и что случилось. Отчим в тот момент не проснулся, как и потом, — он умер от сердечного приступа в ту ночь. Радовалась, ведь за сломанный диван новых синяков на моем теле не прибавилось.