Работаю медсестрой в психиатрическо...

При сексе с мужем случился разрыв кисты яичника. Дикие боли. Три дня ходила работала, превозмогая боль, потому что в платной клинике опытный гинеколог ничего не нашла. На четвёртый день упала в обморок от внутреннего кровотечения, большая кровопотеря. Думала, умру. Через неделю узнала, что бабушка устроила в той клинике такой разнос, что того гинеколога уволили. Люблю бабулю, отомстила за меня.

Однажды, выходя из наркоза, я избила четверых: врачей, медсестёр… И убежала из операционной! Добралась до палаты, позвонила в полицию, сообщила о нападении. Потом звонила мужу, плакала. На экстренной операции врачи не рассчитали дозу наркоза и стали меня будить шлепками по лицу. Мозг, видимо, решил, что нужно обороняться. Потом ещё несколько дней в больнице мне было о-о-очень стыдно.

Люблю дёшево, а лучше бесплатно. Решила сделать пирсинг пупка. Так как сестра медсестра, предложила сделать это в поликлинике у местного дерматолога. Та согласилась, но проколоть решила пистолетом для прокола ушей. Пистолет заклинило, когда делала прокол. Пока она его вытаскивала, я теряла сознание. Халява моя обошлась в два обморока.

Разболелся зуб. Я нашла клинику недалеко от дома, по отзывам хорошую (правда, дорогую), пошла туда. Как это бывает, сначала нужно было заполнить анкету с вопросами о здоровье и препаратах, которые принимаешь. Я честно написала, что пью антидепрессанты и витамины группы В. На следующий день после заполнения мне позвонили и начали требовать справку от психиатра, полиции и ещё кого-то, что я вменяема, и меня можно лечить. Было очень обидно и геморройно искать другую клинику, чтобы долечить пульпит.

Как-то проходила мед.осмотр, нужно было сдавать мочу. Я решила воспользоваться маленькой баночкой из-под меда, с сотами и веселой пчёлкой на крышечке. И вот, иду я ставить на поднос свою мочу, прячу ее в сумочке, жутко стесняюсь, кажется, что все вокруг только и смотрят: ну-ка, ну-ка, что там у нее?! Подхожу, быстро достаю из сумочки, ставлю, резко разворачиваюсь, радуюсь, что не спалилась и тут зычный голос медсестры в спину: "Девушка, МЁД свой откройте!!!" Ржали все. Кроме меня.

Недавно мне сделали операцию на позвоночник, какое-то время мне совсем нельзя было вставать. Но я люблю музыку. И танцевать. Через какое-то количество времени моя душа дико начала требовать танцев! Ну, наушники в уши, включила музыку, и давай извиваться ужом на кровати. Руки, плечи, кончики пальцев ног — всё пошло в действие. Получила невероятный кайф! Но, открыв глаза я увидела, что вокруг меня столпились медсёстры и врач. Видели бы вы их лица... Зато теперь я умею круто танцевать лёжа))

Начал плохо себя чувствовать, не так чтобы крандец, но и жить, и работать тяжко. Пошёл в поликлинику, очередь – уух! Сел, 2 часа очередь не двигается, то медсестра приведёт кого, то просто спросить. Начал закипать, бунтарить и чудо – меня позвал врач. Выслушал, дал рецепт и отпустил. Он прописал мне успокоительное))))... Когда вечером меня увозила скорая с внутренним кровотечением, мне в принципе всё пофигу было.

Во втором классе я разбил копилку. Мы с другом пошли тратить копейки на сладости. Это были первые ларьки 90-х: витрина с малюсеньким окошком, в котором видно жвачки, сигареты и прочее. Мы с другом стали набирать всякие "сникерсы-марсы" и не заметили, как сзади подошли пацаны постарше. Они стали толкаться, вытаскивать из карманов деньги и конфеты, а мы ничего не могли сделать. Самое поганое чувство — несправедливость и беспомощность.

Зависть - это не плохо. Зависть мне помогла закончить медицинский. Зависть помогла мне стать со- учредителем частной клиники. Зависть сделала меня тем, кто я есть. Я завидую каждый день. Главное не использовать этот бензин для самосожжения.

Я из достаточно обеспеченной семьи и ненавижу балет. Всей душой. Потому что очень больно… Моя старшая сестра — хрупкий цветок, солнышко в нашей сумасшедшей семье, танцевала с детства и подавала огромные надежды. Её потенциал был замечен и отмечен сотни раз, ей предлагали всё: лучшие партии, обучение заграницей, от спонсоров и предложений отбоя не было, а самое большое помещение нашего дома было оборудовано под танцевальный зал: станок, зеркала, паркет... Помню каждую её пачку, каждый макияж, и как она разрешала разрисовывать себя помадами. И день, когда у неё диагностировали последнюю стадию рака, тоже помню. Помню, как она включала в своём зале музыку на всю мощность и танцевала. Каждый раз, как в последний раз, каждая партия — прощальная, а каждая растяжка такая, как будто ей уже и не хотелось ходить теми ногами, в которых текла зараженная кровь. Она парила, кружилась, вздымалась ввысь, а в конце срывала с уже лысой головы косынку и вытирала слезы. Думала, что мы не подсматриваем. Она отдавала всю себя, а потом, без сил, вспомнив о своём бренном теле, с трудом снимала пуанты и делала вид, что всё хорошо, улыбалась, но очень долго отдыхала после каждой такой разрядки. А потом она надела парик и пригласила нас с родителями на свой прощальный концерт. Это был прекрасный, независимый от жизни и смерти вечер. А утром её не стало… Я очень скучаю.