Живу во Франции, работаю в лаборато...

Ох этот странный момент, когда ты работаешь в больнице, делаешь пациенту клизму, а он лежа на кушетке, читает тебе стихи своего сочинения. Романтика, блин!

Когда проходила практику в больнице, мне пришлось ставить клизму одному пациенту. Я не ожидала, но это оказался парень лет 19-20, чертовски красивый, милый, подкаченный. И у него была просто невероятно сексуальная, упругая задница. Он мне очень понравился, но я смутилась. К тому же он все время тяжело дышал и сжимал рукой покрывало, поэтому я боялась, что делаю ему больно. Короче, так с ним и не заговорила. Потом поняла, что теряю шанс, и не нашла умнее выхода, чем прийти к нему через 20 минут и сказать, что процедуру надо обязательно повторить. До сих пор помню его выражение лица. Мы уже с ним больше года встречаемся, а я так и не призналась, что второй раз, который я максимально растянула во времени (чтобы успеть завязать разговор), был сугубо моей прихотью.

Моей жене после аварии ампутировали ногу. Сейчас она в инвалидной коляске, но с протезом ходить сможет. Я люблю её и бросать не собираюсь. Все близкие, знакомые и друзья меня поддержали. Все. Кроме лучшего друга: "Так она теперь инвалид, чё с неё возьмёшь, найди другую!" Разбил ему его мерзкую рожу. Нет у меня больше друга, с которым дружили с пелёнок всю жизнь.

Неловкая ситуация - это когда ты невзрачная, в меру скромная девушка, прилежно учащаяся да еще и староста, разговариваешь с друзьями около лаборатории, достаешь халат и вместе с ним из рюкзака выпадают яркие стринги, причем ты последний человек, который это заметил..

Меня дико смешит тема пуков; не знаю, откуда это. Хоть и работаю в медицине, многое слышала и видела, но эта тема до сих пор смешит до колик. На 5 курсе с группой смотрели, как делают ФГС. Пожилой мужчина-пациент во время рвотного рефлекса (это норма) несколько раз громко пукнул... Я изо всех сил сдерживалась, давилась смехом, краснела, бледнела, в голове была одна мысль "соберись, ты же доктор!", и больше всего смешили серьезные и каменные лица одногруппников и врача-диагноста. До сих пор стыдно за свою примитивную несдержанность, надеюсь, меня никто не заметил.

Мне было 14 лет, я шла из школы домой. Возле дома меня схватил мужчина и подставил к горлу нож, я не могла закричать, так как думала, что он меня прирежет. Никогда не забуду, как он хохотал, когда я умоляла его хотя бы в рот. Он достал свой немытый член, и мне пришлось несколько раз заглотить его, прежде чем я вцепилась ему в мошонку зубами и начала грызть её. Кровью было залито всё. Прошло около 15 лет. Сейчас я врач. На одном из осмотров увидела у пациента шрам от зубов на мошонке. Пригляделась к лицу — это тот самый урод. У него рак. Надеюсь, после операции он не проснётся.

Год назад я стал киборгом с протезом ноги. Одно из главных препятствий для людей с ампутацией — это ступеньки. В жаркий день около спуска в переход ко мне подошла симпатичная девушка и предложила помочь. Я не хотел упустить шанс знакомства и согласился. Протез мой устроен так, что он держится на культе за счёт вакуума. В тот день я так вспотел, что влага попала внутрь, протез начал издавать громкий звук, очень похожий на пуканье. И так с каждым шагом: пук, пук… Девушка и все прохожие были в шоке.

Я инвалид с 14 лет. Обе ноги ампутированы по колено. Сейчас мне 36, мужа нет, есть дочь, живу в маленьком городке, протезы корявые, езжу в инвалидной коляске, дома от недостатка мужских рук всё рушится. А кто-то про какие-то усы, лишний вес, отсутствие взаимопонимания в семье и прочее. Завидую.

Я врач, и всё чаще ко мне на приём стали приходить пациенты, которые с порога со всей серьёзностью заявляют: «Я сам врач, я всё знаю и лечусь тем-то, пью воду из аквариума, и диагноз я сам себе, вот такой молодец, поставил». По итогу, когда я через каждое слово обращаюсь к пациенту не иначе, как "коллега", они начинают краснеть как раки, и разоблачение происходит под конец приёма. Самый большой процент — это уборщики в поликлинике и работники в гардеробе.

Мой дедушка был нейрохирургом, но по иронии судьбы ему самому пришлось перенести сложную операцию на мозге. Решаясь на повторную операцию, он знал, что она будет безнадёжна. В операционную он заходил не только, как пациент, но и как врач: он предварительно подготовил набор тех лекарств, которые могут понадобиться бабушке, когда к ней выйдет хирург и молча разведёт руками. Это она обнаружила уже после его смерти.