У меня рыжие волосы и я оптимист. Ч...

Когда ругаемся с парнем и вижу, что правда не на моей стороне, всегда делаю вид, что мне плохо и падаю в обморок. Работает всегда! Парень забывает, о чём мы вообще говорили до этого и что делали, превращается в заботливого котёнка, полдня носит вкусняшки ;)

Незадолго до Нового года шли с девушкой до дома, как обычно, через узкий переулок, забор с двух сторон. Навстречу, пошатываясь, идёт тело. Проходим ближе и слышим как бормочет: "Убью суку". Поравнялись, вижу, в руке пистолет. Прошли мимо благополучно, но я, наверное, в жизни никогда так больше не боялся, при чём даже не за себя.

Часто дарю своей девушке подарки просто так, вожу в рестораны и зарубеж. Я люблю ее и забочусь, часто отказываю себе ради неё. Весь общий бюджет на мне, я плачу за квартиру, машину, ипотеку и другое. Все деньги со своей работы она тратит только на себя. И мне не нравится, что «я обязан» подарить ей на 14 февраля, 8 марта и другие праздники подарок, потому что у неё ожидания. Мы только что вернулись с Мальдив, но ей всегда мало. В остальном все хорошо, но эта жадность к подаркам бесит!

Осенью у моей мамы был инсульт. Парализовало правую сторону, речи совсем не было. После операции потихоньку пошла на поправку. А сегодня мы перешли на новый уровень, сменили подгузники на плавки. Это такой праздник, люди! Купила ей сегодня несколько домашних платьев и белья симпатичного. А то пол года в футболке и памперсах. Как же это важно для самоосознания, когда ты снова можешь делать такие, казалось бы, незамысловатые вещи, сам справлять нужду, носить трусы и нормальную одежду. Пригласили соседок, пили чай с тортом! Счастье в таких простых вещах.

Мой папа ликвидатор аварии на Чернобольской АЭС. В честь 29-ой годовщины аварии им выплатили по 3 000 рублей и самое эпичное - набор продуктов в пакете "майке", в котором были конфеты, шоколадка, зеленый чай и бутылка водки. Нет слов. Нет слов.

Самым страшным днем в моей жизни были похороны жены моего брата. Очередь у морга, дорога до кладбища, слезы и обмороки родных, и она такая молодая и красивая среди цветов в гробу, сгоревшая от рака за пару месяцев. И, держа ее шестимесячную дочь на руках, которая улыбалась и ничего пока не понимает, просто осознаешь, насколько все твои проблемы мелкие и незначительные по сравнению с тем, что эта кроха никогда уже не сможет обнять свою маму, поцеловать ее и даже увидеть. Никогда!

Обожаю ожидание. Ожидание праздника, дня рождения, интересной поездки, выходных в конце концов! Само событие может пройти не так хорошо, но предвкушение этого всегда прекрасно.

Много знаю смешных имён для домашних животных, но всех превзошли кошка Шлёпа и собака Кеда. Просто хозяева поехали на рынок за обувью. Шлёпанцы и кеды не купили, так как потратили деньги на новых друзей. В эту честь и назвали.

Помню, как ходил в школу в первом классе пешком без родителей, нужно было в трёх местах переходить дорогу, район неблагополучный был, зимой ходил, было ещё темно, а я шёл и смотрел на звёзды, телефонов не было. Это был 1994 год. На улице гуляли лет в шесть-семь — мог целый день во дворе не появиться на глаза. Зато лет с 13 началась гиперопека со стороны матери: "На борьбу хочешь ходить? А вдруг там тренер вас, мальчиков, тискать будет?", "День рождения отмечать с друзьями — нет, пить будете, женишься ещё".

Я из достаточно обеспеченной семьи и ненавижу балет. Всей душой. Потому что очень больно… Моя старшая сестра — хрупкий цветок, солнышко в нашей сумасшедшей семье, танцевала с детства и подавала огромные надежды. Её потенциал был замечен и отмечен сотни раз, ей предлагали всё: лучшие партии, обучение заграницей, от спонсоров и предложений отбоя не было, а самое большое помещение нашего дома было оборудовано под танцевальный зал: станок, зеркала, паркет... Помню каждую её пачку, каждый макияж, и как она разрешала разрисовывать себя помадами. И день, когда у неё диагностировали последнюю стадию рака, тоже помню. Помню, как она включала в своём зале музыку на всю мощность и танцевала. Каждый раз, как в последний раз, каждая партия — прощальная, а каждая растяжка такая, как будто ей уже и не хотелось ходить теми ногами, в которых текла зараженная кровь. Она парила, кружилась, вздымалась ввысь, а в конце срывала с уже лысой головы косынку и вытирала слезы. Думала, что мы не подсматриваем. Она отдавала всю себя, а потом, без сил, вспомнив о своём бренном теле, с трудом снимала пуанты и делала вид, что всё хорошо, улыбалась, но очень долго отдыхала после каждой такой разрядки. А потом она надела парик и пригласила нас с родителями на свой прощальный концерт. Это был прекрасный, независимый от жизни и смерти вечер. А утром её не стало… Я очень скучаю.